Дэвид Алмонд - Мальчик, который плавал с пираньями
– Какие глупости! – говорит Ниташа, подходя ближе.
Стен смеётся, подмигивает Ниташе:
– Это чистая правда! Всё так и было. Я – мальчик-легенда, и моё детство – часть легенды. И я могу плавать с пираньями.
– Но сперва надо учиться, тренироваться, – говорит Достоевски. – Ты вчера пластмассовых уток мыл, а сегодня хочешь с этими чудищами плавать?! Смертельный номер!
– Хорошо, – говорит Панчо. – У нас будут тренировки. А потом будет шоу. И это шоу войдёт в историю. Как думаешь, Стен, к вечеру подготовимся?
– К сегодняшнему?! – Достоевски потрясён.
– Да, – говорит Стен. – Шоу сегодня вечером.
Он обнимает Достоевски и Ниташу.
– Я буду готов! Я уже готов. Все будет в порядке.
– Достоевски, он уникальный мальчик! – говорит Панчо. – Вы же с этим не станете спорить?
– Не стану, – соглашается Достоевски и судорожно сглатывает.
– Пожалуйста, мистер Достоевски, – просит Стен. – Не надо спорить!
– Хорошо, – одними губами произносит Достоевски. – Пускай. Сегодня вечером. Но сначала – тренировка!
Панчо широко улыбается, затем поворачивается к взволнованным наблюдателям.
– Дамы и господа, вы были свидетелями репетиции, – объявляет он. – Но премьера уже назначена! Зовите друзей! Расскажите всем и каждому! Сегодня вечером – первое публичное выступление Стенли Эрунда. Сегодня вечером родится звезда! Или… – Он расширяет глаза. – Или звезда погаснет. Потому что её сожрут!
Глава тридцать восьмая
Ну что ж, теперь у нас и вправду есть время проверить, что происходит на дороге. Давай-ка покинем ярмарку, читатель, поднимемся в небо и посмотрим вниз. Та-а-ак! А по дороге-то катит ДУРЕН-фургон! А на боку-то у него ДУРЕН-реклама. А внутри-то у него Кларенс П., Дуг, Альф, Фред и Тед! Они как раз приближаются к светофору. Ой, смотрите-ка, на перекрёстке знакомый нам полицейский! Фургон останавливается на красный свет, полицейский подходит и вглядывается через ветровое стекло.
– Эй, барни, ждоб нигдо не бигнул! – предупреждает Кларенс П. Клапп. – К нам брижёл оффзер, бри изболнении.
Полицейский читает надпись на боку фургона. Подходит к водительской дверце. Кларенс П. опускает окошко.
– Бриведздвую, оффзер! – говорит он. – Рад, что вы боредесь зо злом в эдом городе.
– Как вас зовут? – спрашивает полицейский. – И какова цель вашего посещения?
– Мое имя Гларенз Б. Глабб, эсгвайр, и моя, даг згазадь, цель – обнаруживадь любую здранноздь и незообразноздь. И уздранядь её.
– За этим и приехали? – уточняет полицейский.
– Именно, – отвечает Кларенс П. – Позгольку я, оффзер, ДУРЕН-дознавадель.
– Вы? Дурень?
– Да, оффзер. Я – дознавадель бервой гильдии, з земью наградными звёздами, двумя наживгами и звидедельздвом, бодбизанным велигим ДУРЕН-лидером, вождём нажего Дебардаменда. Дебардаменда убразднения рыбовония, ерундизма и незообразноздей. Я раззледую здраннозди, дурозди и невняднозди, годорым не должно быдь мезда в нажей жизни. Я их нагожу и изгореняю!
– Под корень, значит?
– Да, зэр! А эдо – мои бодручные, Дуг, Альф, Фред и Дед. Боздоровайдесь, огламоны.
– Привет, офицер, – бурчат парни.
– Привет-привет, – отвечает полицейский.
– Озмелюзь зброзидь, зэр, – говорит Кларенс П., – ездь ли в важем городе ждо-нибудь необычное, здранное, достойное моего внимания? Гороче, не бобахиваед ли у важего зозеда рыбой?
Полицейский облокачивается на окошко.
– Мы живем в злом мире, верно, мистер Клапп?
– О да, безузловно, – соглашается Кларенс П.
– А это значит, что в этом мире полно всякого непорядка и вечно воняет рыбой, – говорит полицейский. – Какая-нибудь ненормальность для вас всегда найдётся. Всегда есть бродяги, бомжи, всякий сброд, нечисть и даже людишки со злым умыслом. Вы не поверите, но прямо сейчас, всего в одной миле отсюда, на пустыре…
В этот момент, не выдержав, начинают сигналить водители скопившихся сзади автомобилей. Полицейский выходит на дорогу и бросает на них строгий взгляд.
– Ой, простите, начальник! – Всё возмущение разом вянет.
Полицейский записывает что-то в блокнот и возвращается к фургону.
– Таг ждо у ваз на буздыре? – напоминает Кларенс П.
– Рыбой воняет, мистер Клапп. Весь пустырь в шатрах и кибитках, в интригах и преступлениях. И всё провоняло рыбой.
– Это позор! – восклицает Дуг.
– Вопиющий позор! – подхватывает Альф.
– Ужас!!! – вторит им Фред.
– В точку, Фред! – кричит Тед.
Сзади снова гудит автомобиль. Шагнув в сторону от ДУРЕН-фургона, полицейский пристально вглядывается в вереницу машин – её хвост теряется вдали. Начинает темнеть.
– Оффзер, а ходиде, мои огламоны разберудца с эдими гуделгами? Ходиде их изгоренидь? – спрашивает Кларенс П.
– А что? Я не против! – говорит полицейский. Чуть отступив, он выпускает парней из фургона, и они решительно направляются к стоящим позади автомобилям. Полицейский улыбается. – Вы мне по душе, мистер Клапп. Мы с вами люди одной закваски.
– Мы – враги любой небравильнозди, оффзер, – объявляет Кларенс П., – и должны держадца вмезде.
– Да! Только вместе! – соглашается полицейский. Он кивает в сторону пустыря, где шумит ярмарка. – А сейчас рулите во-о-он туда, вот по этой улочке. Там ДУРЕН-дознавателю и его охламонам будет чем поживиться. Там так воняет рыбой, вы даже вообразить не можете.
Парни возвращаются довольно быстро и гордо забираются назад в фургон.
– Мы нашли этого гудёныша, офицер, – сообщает Альф.
– Сегодня больше не гуднёт, – докладывает Дуг.
– Спасибо, орлы, – отвечает полицейский. – А теперь поезжайте. И положите конец всему подряд. Всему, чему сможете.
Сделав шаг назад, он отдаёт честь, а Кларенс П. Клапп направляет фургон по просёлочной дороге к ярмарке.
– Эдод человег боредца зо злом не за чездь, а за зовездь, – говорит Кларенс П. – А деберь, барни, змодрим во взе глаза. ДУРЕН-команда выжла на дело.
Глава тридцать девятая
Как думаешь, читатель, Стен перегнул палку? Зашёл слишком далеко? Может, ему, пока не поздно, бросить всё это – аквариум с пираньями, плащ с золотым шнуром, плавки и очки, а заодно и тринадцатую рыбку с пластмассовыми утками? Бросить и вернуться к обычной жизни? Но какова обычная жизнь Стенли Эрунда? И что бы ты сделал, если бы кто-то подошёл к тебе – вот прямо на улице, откуда ни возьмись, – подошёл лично к тебе и сказал, что ты – уникальный ребёнок? Что ты наделён совершенно особым даром и, если осмелишься им воспользоваться, станешь знаменитым, великим, превратишься из просто себя в необыкновенного себя. В СЕБЯ! И что прикажете делать?
Непростой вопрос, да? Конкретизируем. Что, если в твоей жизни появился аквариум с пираньями? И такой замечательный человек, как Панчо Пирелли, пригласил тебя выступать вместе с ним?
Ты бы осмелился?
Ты бы поборол свои страхи?
Ты прыгнул бы в воду?
Не знаешь? И это правильно. Нельзя знать, что сделаешь, до самого последнего момента… Только когда будешь стоять на краю аквариума, а пираньи будут глазеть на тебя снизу и скалить зубы – тогда и решишь.
А пока остаётся только гадать. И это здорово, правда?
Стен тренируется целый день под руководством Панчо. Учится задерживать дыхание, учится танцевать. Снова и снова общается со своей внутренней пираньей. Воображает свое экзотическое детство на Амазонке и Ориноко – зной, тропические дожди, палящие лучи… А ещё он представляет, как под сенью огромных, точно соборы, деревьев, среди ярких, как солнце, птиц сидят мудрые старейшины и нашёптывают ему, Стену, как жить.
На время он возвращается к автоприцепу, к Достоевски с Ниташей. Они говорят, что это самый великий день его жизни. Они придут на представление, будут ему хлопать, будут за него молиться.
– Я боюсь за тебя, сынок, – признаётся Достоевски. – Но очень тобой горжусь. Помню утро, когда ты в первый раз пришёл на «Утиную охоту»… Кто мог знать, как всё обернётся?
Ниташа улыбается.
– Спасибо тебе, Стен, – говорит она застенчиво. – Благодаря тебе я начинаю верить, что в жизни всё возможно.
Она поднимает глаза на всходящую луну, и Стен знает, что Ниташа думает сейчас о стройной женщине в далёкой Сибири.
Стен опускает руку в садок с рыбками. Он чувствует, как ласкают его плавнички и хвост тринадцатой рыбки, той самой, которую он спас, той самой, которая чудесным образом указала ему путь к самому себе. Потом он встаёт. И идёт через темнеющую ярмарку к Пирелли и аквариуму с пираньями. Люди, мимо которых он идёт, шепчут:
– Это Стенли Эрунд. Да! Тот самый Стенли Эрунд!
Стен машет тем, кто окликает его по имени. Краснеет от людской похвалы. Улыбкой благодарит за поддержку. Его лазоревая накидка хлопает на ветру.
